Половина Жени:
Пол, потолок и стены в комнате, неожиданно, средней степени тёмно-коричневатости - во время одного из приездов Алана Женя имела неосторожность пустить своего благоверного вместе с переездной лабораторией в свою комнату (чему крайне пытался помешать панически машущий крыльями и руками Шульдих), за что расплатилась цветом камня. Впрочем, - как заметила Алана, которая, уже наученная горьким опытом, братца гоняла от своей комнаты чуть ли не метлой, - могло быть гораздо хуже, так что спасибо, что Женя не жила в стенах цвета ярко-красной артериальной крови.
Вся мебель - из тёмно-коричневого дерева. Чуть светлее, чем стены, простенькая, но изящная, с лёгкой, несложной, но красивой резьбой на дверцах ящиков, на которых, как-то, на досуге, Женя вместе с Шульдихом нарисовала язычки пламени. Мебель, хоть и изящная - но старая, покрывшаяся сеточкой трещинок и царапин, усугубившихся после устроенного во время одной из пирушек в комнате потопа, а ящики почти все заедают. Зато у всех ящиков и дверей - красивые, узорчатые ручки, покрытые тёмной позолотой (уже окончательно сползшую и выглядевшую жалко позолоту спас самый обычный аэрозоль с золотой краской, который Женя невесть зачем прихватила с собой в чемодане).
У стены ютится угловой гардероб. С ним соседствует комод, в котором хранится всё то, что не влезло или не подошло по содержанию в гардероб и ящики стола (например, флейта; де-юре - Женина, де-факто - Шульдиха). На нём - ещё два подсвечника, три вазочки, немного статуэток и три маленькие картинки, на которых кроны деревьев обсыпаны мелкой крошкой янтаря. Рядом с комодом - старый, продавленный, истёртый, но ещё относительно мягкий диван, так что дело спасли красивым узорчатым покрывалом и парой маленьких подушек. На диване лежит аккуратно сложенный флисовый плед цвета молочного и тёмного шоколада в клетку. Над диваном - прибитые каскадом Шульдихом (для верности - ещё и клеящим заклинанием) книжные полки. На одной полке, между книжек, втиснулась картина Северной Столицы - небольшая, в коричневых тонах, которую Женя когда-то вышивала. У Жени не было возможности утащить с собой книжек на весь книжный шкаф, но зато были - на все три полки, пирамидками у кровати и в творческом нелинейном порядке по всей своей комнате (а иногда и по чужим: у Аланы, у которой Женя пропадала большую часть времени, и вовсе неизменно лежала какая-нибудь книжка, которую девушка у неё читала, а то и вслух зачитывала), а так как Шульдих время от времени притаскивал новые, а Женя крепко подружилась с местными библиотекарем, то считалось, что книжки скоро выселят из комнаты свою хозяйку.
Стол стоит у средних размеров окна. На нём - чернильница, кружка с перьями, кучка пергаментов, немного книжек, позолоченный подсвечник на три свечи (аэрозоль спас и тут) и маленькая фотография надувшейся Жени вместе с нахально улыбающимся крылатым Шульдихом в рамке (у Шульдиха в руках утыренное у Жени яблоко, чем объясняется выражение лиц обоих).
Стол с двух сторон обнимают старые, уже слегка подвыцветшие тяжёлые портьеры - они тут были ещё до Жени, девушка нашла их пылящимися в углу и присоединила к делу. Подоконник окна - широкий, чуть осыпавшийся, уходящий не вперёд, а вовнутрь; Женя туда лазает через стол читать книжки исключительно с пледом и горячим чаем не из соображений ванильности, а банально из-за того, что камень холодный. Правда, об Алане тоже думает - но он, просто, тоже тёплый, греет.
Стёкла в окне изрисованы - у Жени, как-то, оказались на руках три набора красок росписи по стеклу (один улетел Алане, другой - Ане Пересвет), и тут уже Женя доверила их Шульдиху - на свою беду, потому что потом пришлось отколупывать похабные надписи. Правда, помимо них Рыжий родил совершенно очаровательную саламандрочку (красных-рыжих-жёлтых красок не хватило, пришлось занимать у Аланы) и в той же тональности узоры, сравнимые по завитушности только с эльфийскими.
Посередине комнаты - жестковатый коричневый ковёр с геометрическим узором. Рядом с ним - между столом и гардеробом, - Шульдиховский матрас, на который он постоянно жалуется и грозится уйти спать к Алане (хотя он, на самом деле, удобный), но сердобольная Женя время от времени пускает его к себе на другой конец кровати или же меняется с ним местами, давая ему блаженно разваливаться на своём ковре. Да, Женина кровать - безумно пушистый ковёр шоколадного цвета, на котором даже Шульдих умещался в полный рост, и где в углу кучкой были свалены одеяло, подушка, книжка, которую Женя в данный период времени читала на ночь, и белый волчонок-игрушка по имени Алан, купленный в Арвирде вместе с его недовольно ворчащим тёзкой, утверждающим, что он лучше этой мелкой звероподобной пакости. К слову, ковёр тоже был Арвирдским. Вернее, даже сказать, королевским. Торжественно врученный Аланом за "успехи в учёбе". Там даже на оборотной стороне бежала вязь арвирдских рун - но их Жене наотрез отказались переводить, и девушка смутно подозревала, что это было совместным тёплым пожеланием Алану от его нежно любящей сестрички и одного наглого рыжего разбойника, которое ни одним составом не удалось вывести.
Над кроватью - плакат крылатой девушки в тёмных тонах в цепях, сидящей в темнице на полу, обхватившей руками колени и уткнувшейся в них носом. Плакат Жене привезла из Англии одноклассница, с которой ей повезло учиться в школе в России, и Женя хранит его до сих пор - несмотря на мрачность.
Вид комнаты меняется в зависимости от времени года: у Жени имеются гирляндочки маленьких кленовых листков из мелкого бисера - собственноручно сплетённые, из тёплого, медово-янтарного бисера и прозрачно-зелёного; бисерные и бумажные цветы совместной с Хранителем работы; бумажные журавлики, сделанные пополам с Шульдихом; много вырезанных из салфеток и бумаги снежинок, а в книжках - засушенные осенние листья, которые осенью стоят в маленьких вазочках на комоде, столе и подоконнике.
